Интервью директора института демографических исследований Игоря Белобородова
"Миграция на фоне демографического кризиса очень опасна, поскольку она идеальный способ нагнетания межнациональной обстановки"
На демографическую ситуацию в России, впрочем, как и любой страны, оказывают влияние несколько факторов. Давайте рассмотрим их в свете предварительных итогов переписи-2010 и Московского международного демографического саммита, где Вы были директором Оргкомитета и одним из главных докладчиков. Начнём с самой, пожалуй, сложной темы - миграционного прироста населения России, который, на первый взгляд, должен бы вытаскивать нашу страну из демографической ямы. Вытаскивает?
- Нет, конечно. Прирост численности населения России за счёт мигрантов - это лишь одно из оправданий миграции. Привозя мигрантов, мы решаем не демографическую проблему, то есть воспроизводства поколений, а проблему снижения численности населения страны. А это, согласитесь, разные аспекты.
Происходит элементарная подмена понятий, а также отвлечение государственного внимания и ресурсов, всего информационного дискурса на абсолютно ложные цели. Государству выгодно сказать, что его население увеличилось, но о том, что интенсивность рождаемости по-прежнему уменьшается, оно умалчивает. В результате сегодня мы имеем рождаемость даже ниже, чем в 1992 году, когда и началась депопуляция российского населения. Так что попытка замещения одного населения другим отнюдь не панацея от демографических проблем, а, напротив, аномальная процедура.
Более того, на примере почти всех стран Западной Европы видно, что как только мигрант из стран с высокой рождаемостью попадает в страну типа России или Франции, где тенденции рождаемости очень похожи, то уже во втором поколении рождаемость у него снижается в 2-3 раза. Есть соответствующие расчёты на кафедре социологии, семьи и демографии МГУ. Согласно им, если к 2050-му году Россия примет даже до 60 миллионов мигрантов, то в любом случае общая численность населения России сократится до 80 миллионов, которое будет в основном состоять из потомков мигрантов, которые будут рожать даже меньше, чем сегодня рожают коренные жители.
Недавно глава Думского комитета по международным делам Косачёв тоже называл пессимистичные в этом смысле цифры: к 2050 году доля мигрантов может превысить треть населения России. Реально ли, на Ваш взгляд?
- Абсолютно. Согласно официальной статистике, в Россию с 1992 г. въехали 6,5 миллионов мигрантов. Конечно, эта цифра далеко не полная, и все мы это прекрасно понимаем. В поле зрения миграционных служб не попали по разным данным от 15 до 18 миллионов мигрантов. Суммируя их официальное и неофициальное количество, мы уже видим, что общая численность мигрантов в России составляет около 20 % от общего числа её коренного населения. Ну, а к 2050 году, если коренное население будет продолжать снижаться - а пока я не вижу никаких переломных тенденций - доля мигрантов в России будет даже не треть, а процентов 40-50. Так что по тенденциям господин Косачёв безусловно прав, а наше с ним расхождение по цифрам объяснимо тем, что планировать их на столь долгосрочную перспективу - занятие всегда неблагодарное.
Хорошо, пусть миграция на фоне демографического кризиса не очень-то и полезна, но так ли уж вредна?
- Очень вредна. Потому что миграция на фоне демографического кризиса - это наложение на слабое население, которое даже не способно к элементарному замещению поколений, более сильных этносов.
В каком смысле более сильных? В том смысле, что к переезду в чужие страны способны в основном только пассионарные люди. То есть не старички, хромающие на обе ноги, а экономически дееспособные личности, физически сильные, выносливые, и при этом ещё и представители иной культуры и носители иной ментальности.
Всё это крайне опасно. Практика США, особенно их южной части, да и практика большинства европейских государств, которые пошли этим путём, доказывает, что миграция - это лишь идеальный способ нагнетания межнациональной обстановки, а не способ решения демографических проблем. И именно это нагнетание сегодня и происходит в России. Поэтому-то и призывы к увеличению миграционных потоков звучат, опираясь в основном на экономическую аргументацию. Дескать, России необходимо увеличение экономически способного населения, расширения рынка труда, заполнение существующих вакансий...
... на рабочие места лишь крайне примитивного труда?
- Да. Этот момент тоже очень важен. Миграция у нас сегодня - это, по сути, фактор стагнации российской экономики. Потому что, например, из 3 миллионов 600 тысяч - а я думаю, что на самом деле их больше 4 миллионов, - эмигрантов, то есть тех, кто за это время уехал из России, очень много кандидатов и докторов наук, выпускников лучших вузов с самым современным образованием. Соответственно, и интернет-сегмент, и компьютерные технологии, и даже оборонная сфера тех же США во многом растёт и развивается благодаря нашим эмигрантам.
На въезде же Россия получает принципиально иное качество миграции. Это люди, которые зачастую даже не имеют среднего образования, не говоря уже о профессионально-техническом. Естественно, это не только обуславливает их интеллектуальные способности и физические возможности, но и профессиональные навыки плюс склонность к криминальному поведению.
Способна ли интеграция помочь мигрантам встать вровень с коренным населением?
- Нет. Потому что интегрироваться эти люди никуда не собираются. Да и вообще, интеграция как таковая - это миф. Никто не назовёт ни одной страны, где бы произошла хотя бы частичная интеграция мигрантов. Есть ассимиляция. Но опять же. Для того чтобы она успешно развивалась, нужна межнациональная брачность. Но возможна ли она в глобальных масштабах? Посмотрите, даже потомки русских эмигрантов первой волны - дореволюционных и послереволюционных - до сих пор демонстрируют достаточно устойчивую принадлежность к своей культуре. Хотя ассимиляция даже среди них, конечно, идёт.
Но ведь надо понимать, что потомки русских дворян и выходцы из мусульманских регионов - это совершенно разные люди. У последних присутствует клановость. Референтная группа там всегда остаётся одной и той же - это страна материнской культуры и её население. И любой, кто попытается как-то уж слишком активно интегрироваться в иную культуру, будет рассматриваться как предатель...
... в том числе и как религиозный?
- Естественно. Поэтому всё, на что способна в такой ситуации интеграция, это обучать мигрантов владению русским языком. Но ведь это лишь инструмент повышения доходности определённой миграционной группы. Интеграция же как таковая - то есть вливание в российское общество - по определению невозможна. Никто к ней не стремится. В Европе происходит то же самое. Причём, чем выше число мигрантов, чем сильнее их локализация в определённых местах, тем меньше у них желания куда-то интегрироваться.
Я вспоминаю нашумевший Черкизовский рынок. Во времена его активной работы там сложилась очень интересная ситуация. Было ощущение, что мигранты-торговцы не нуждаются в покупателях - коренных жителях. Они спокойно продавали товары друг другу большим оптом, и даже аудио- и видеопродукция, которую я там видел, была направлена на целевую этническую аудиторию.
Напрашивается вопрос: возможно ли в такой ситуации возникновение, скажем, среднеазиатских гетто в Санкт-Петербурге?
- Я убеждён, что в конкретных частях города в небольших пока масштабах оно уже существует. Потому что принцип поселения российских мигрантов именно такой. И для них он, конечно, оправдан. Экономических, а уж тем более криминальных целей легче достигать сообща. Это закономерность.
Вопрос в масштабах такого рода поселений. Уверен, что если ситуацию отпустить на самотёк, а сейчас в России происходит именно так, то мы придём к практике бельгийского города Антверпен, который сегодня во многих районах уже не контролируется полицией. Приезжее население - марокканцы, турки – ввели там институт своей полиции, которая и отвечает за правопорядок в этих районах, а государственная бельгийская полиция боится и не рискует посещать эти районы. То же самое, как мы знаем, происходит в предместьях Парижа, некоторых голландских городах. Намечаются подобные тенденции в Греции, Испании, ну и Россия идёт в русле этих деструктивных тенденций.
Тем не менее, вся Европа сознательно использует практику наращивания миграционных потоков?
- Это неправда.
Во-первых, есть такие страны, как Ирландия, Польша, Мальта, Кипр. Они, наоборот, стараются дистанцироваться от такой миграционной политики. Кстати, и Скандинавия долгое время не спешила приглашать к себе мигрантов.
Во-вторых, Германия, Голландия, Франция, Австрия сегодня очень жалеют, что когда-то пошли на поводу у практики наращивания миграционных потоков. Например, Германия уже платит деньги мигрантам, чтобы они возвращались обратно.
То есть дошло до абсурда! Мигрант ведь не приезжает сам по себе. Он приезжает со всем комплексом своих родственных связей, и его основная задача, как только он закрепился на месте, перевести в страну пребывания как можно большее число родственников. Это доказывает миграционная история стран Западной Европы. Практически все мигранты в этих странах рано или поздно, воспользовавшись псевдодемократической риторикой, начинают требовать воссоединения с семьёй, а парадигма прав человека в цивилизованном мире тут же лишает государство выбора. Мало того. После воссоединения семей, со стороны мигрантов неизбежно начинаются требования расширения политических, экономических, образовательных прав.
В результате всё это доходит до такого абсурда, как, скажем, позитивная дискриминация, которая, к примеру, действует сегодня в США по отношению к афроамериканскому и даже латиноамериканскому населению этой страны. Эти этнические меньшинства, например, получают преференции при поступлении в вузы только на основании национального различия и благодаря тому давлению, которое они регулярно оказывают на правительство США.
Все мигранты очень хорошо вооружены такого рода политическим инструментарием, и, я думаю, подобные ситуации возможны в скором будущем и в России. Пример того же Косово, где албанское меньшинство со временем стало большинством со всеми вытекающими из этой ситуации последствиями, не так далёк и призрачен.
Как Вы заметили, "призывы к увеличению миграционных потоков звучат, опираясь в основном на экономическую аргументацию". То есть апологеты нынешней миграционной политики подразумевают, что мигранты в большинстве своём - явление в той или иной мере временное. Вернётся, на Ваш взгляд, большая часть российских мигрантов на свою историческую родину?
- Нет, конечно. Большинство мигрантов из Средней Азии и республик Закавказья уезжать из России, то есть возвращаться в худшие экономические условия, конечно, не собирается. Что касается мигрантов из Украины, Молдавии и в меньшей степени Белоруссии, то отток населения из этих стран сегодня идёт не столько в Россию, сколько в государства Европейского союза. Улучшения же экономической ситуации в Средней Азии и Закавказье, как мы видим, даже не намечается по ряду политических, геополитических, социальных причин.
Соответственно, приезжающий в Россию мигрант старается закрепиться в ней всеми правдами и неправдами. Мы же видим, в каких условиях они живут, и на какую зарплату они порой соглашаются. Естественно, что в данном случае отдельные сегменты отечественного бизнеса играют не самую лучшую роль. Вместо государствообразующей – государстворазрушающую. Бизнесу выгодно платить людям как можно меньшую зарплату, и, соответственно, ему всё равно, кто будет за неё работать. Конечно, нельзя сказать, что это свойственно всем российским предпринимателям, но некоторая их часть ведет себя именно таким образом.
Так оказывают или не оказывают мигранты влияние на российскую экономику?
- Оказывают на ряд её отраслей, не требующих высокой квалификации; таких, как строительство или торговля. Но к развитию экономики России мигранты, конечно, никакого отношения не имеют. Ни о каком интенсивном развитии отечественной экономики, ни о каких инновациях при помощи мигрантов, естественно, не может быть и речи. Ведь, по сути, происходит лишь процесс выжимания отечественным бизнесом всех соков из людей, имеющих в сравнении с коренным населением меньше прав и образования, но готовых трудиться в поте лица без всяких гарантий на будущее.
Почему основным средоточием мигрантов являются Москва и Санкт-Петербург?
- Потому что мигрантов всегда притягивают только зоны экономического роста. Мигрантам неинтересно село, поскольку в него нет экономических вливаний, не создана схожая с городами инфраструктура. Да, в некоторых сельских регионах России трудятся мигранты. Но это неудачники, которым не посчастливилось закрепиться в городах посредством родственных связей или, как ещё говорят, через миграционные сети, окутавшие Москву и Петербург. По этим же причинам самым густонаселённым городом Китая является Пекин, самым густонаселённым городом Франции - Париж, и так далее.
Не единственным, но достаточно редким в этом смысле исключением является Япония, которая принципиально закрывает свои двери перед мигрантами. Поэтому там и гомогенное, этнически однородное население.
Конечно, японская практика более оправдана, чем российская, поскольку исключает межнациональные столкновения, но в условиях такой же, как и в России, сверхнизкой рождаемости японцы вынуждены отправлять своих стариков на Филиппины, чтобы местное население там за ними ухаживало. А этот факт порождает множество межнациональных недоразумений, поскольку у Японии и Филиппин сложная история. В годы Второй мировой войны Япония не очень достойно вела себя по отношению к Филиппинам. Поэтому японские старики не очень хотят туда ехать, но японская система социального страхования и здравоохранения просто захлёбывается в обязательствах перед своими пожилыми гражданами и не в состоянии их выполнять на родине. Впрочем, даже если в Японии и была миграция, это мало изменило бы такую ситуацию.
Количество правонарушений с участием мигрантов в пропорциональном отношении выше, нежели количество правонарушений с участием коренного населения. Но ведь даже чисто теоретически маловероятно, что в Россию в таких количествах едут сплошь антисоциальные элементы?
- Миграция сама по себе криминогенна. Дело в том, что когда из традиционно закрытого общества человек попадает в общество либеральное, коим является постсоветская Россия, он лишается привычной системы координат. На те антиобщественные действия, на которые мигранты способны сегодня пойти в России, они ни при каких обстоятельствах не пойдут у себя на родине. Потому что там они за это будут жёстко наказаны. Потому что там так не принято. Потому что там для них есть моральные авторитеты. Уже по одной этой причине миграция криминогенна, даже если у мигрантов не будет этого глубокого ощущения безнаказанности, которое у них сегодня, безусловно, есть в России.
Для мигрантов сняты табу в виде девушек в коротких юбках, в виде распития спиртных напитков и так далее. К такому моральному облику мигрант не готов и, естественно, получает некий психологический стресс. Конечно, это никоим образом не оправдание правонарушений с их стороны, но в данном случае объяснение склонности мигрантов к правонарушениям. Которые, повторяю, свойственны любой миграции.
В последние годы в России предпринят ряд мер по повышению рождаемости. Самая яркая из них - материнский капитал. Способны ли эти меры остановить естественную убыль населения нашей страны?
- Практика Восточной и Западной Европы, Скандинавских государств в 1970-90-е годы показала, что попытки материальной стимуляции рождаемости обычно не приводят к устойчивому результату. В ряде стран в условиях малодетности удалось добиться неких колебаний абсолютных чисел рождаемости, но её интенсивность - то есть среднее число детей на одну женщину, радикально повысить так и не удалось. Швеция смогла достичь максимальных результатов: поднять коэффициент с 1,6 до 2,1 ребёнка на одну женщину, но он продержался лишь около 5 лет.
Однако в экспертной среде есть мнение, что и этот результат - артефакт, потому что изменяется не итоговое число рождений, а изменяется лишь сам календарь рождаемости. Ну, допустим, если супружеская пара решила для себя иметь двух детей в течение 10-15 лет супружеской жизни, то за счёт мер типа материнского капитала мы не можем подвигнуть эту пару родить незапланированного, третьего, ребёнка, а можем только сократить репродуктивный интервал. Сбить их календарь рождений. Но итоговое число их детей ведь от этого не изменится.
Правда, есть оговорка, что, сдвигая этот календарь, мы действуем всё же правильно, потому что к периоду, когда такие супруги, по их мнению, станут готовыми к рождению ребёнка, часть из них может уже утратить плодовитость. Из-за абортов, из-за употребления контрацепции, в силу возраста, в силу разных случайных факторов - плюс разводы, которые за это время могут состояться, и смертность в репродуктивном возрасте. Все эти факторы исключать нельзя, поэтому материальная стимуляция рождаемости косвенным образом её незначительно повышает. На 5-8 %.
Именно такова, по нашим расчётам и существующим исследованиям, сегодня роль материнского капитала в России. То есть увеличение рождаемости на 200 тысяч человек для 142-миллионой страны - это, конечно, жалкие цифры.
По-Вашему, получается, что материнский капитал был не нужен?
- У него было важное идеологическое значение. Им бывший президент, а ныне премьер Владимир Путин дал важный сигнал обществу.
Информационная, идейная и даже идеологическая роль материнского капитала колоссальна потому, что он сдвинул проблему с мёртвой точки. В ельцинский период ведь никто не говорил о демографических проблемах, хотя население России сокращалось жесточайшими темпами. Именно тогда эта проблема и появилась. В эпоху Путина она была осознана. Более того, на неё был дан некий управленческий ответ. А это очень важно. Поскольку начинать решать любую проблему в России, а тем более такую новую, как депопуляция населения, всегда сложно. Но, повторяю, это было сделано, за что роль Путина нельзя не отметить.
Что Вы думаете о демографической политике России сегодня?
- Полноценная демографическая политика России сегодня ещё только формируется. Материнский капитал, увеличение пособий, выплата компенсаций родителям за посещение ребёнком дошкольных учреждений, родовые сертификаты - это семейная политика. А демографическая политика - это принципиально иной комплекс мер. В чём их отличие?
Семейная политика направлена на повышение условий жизни определённой категории семей, а демографическая политика направлена на изменение режима воспроизводства населения.
Материнский капитал, косвенным образом стимулируя рождаемость в небольших пределах, а фактически двудетность, не влияет на режим воспроизводства населения. Начинать говорить об изменении этого режима мы можем только с третьего ребёнка. Соответственно, демографическая цель у России только одна - направить режим воспроизводства населения в положительное русло. А этому, на мой взгляд, сегодня способствуют некоторые хорошие и федеральные, и региональные программы, типа "Доступное жилье молодой семье". На селе эти меры работают прекрасно. В небольших пропорциях они влияют на увеличение рождаемости, но, увы, этого, конечно, пока недостаточно.
Революционным решением в этом направлении я считаю и решение выделять бесплатные земельные участки семьям с тремя и более детьми. Это и есть начало демографической политики. О том, насколько она окажется активна и структурирована, я думаю, говорить пока преждевременно, однако, что именно с этой точки начинается история демографической политики в России, можно заявлять совершенно ответственно.
В итогах переписи-2010 фигурирует значительное преобладание женщин над мужчинами. Влияет ли этот фактор на демографию?
- Естественно. Соотношение полов всегда значимо для демографии, но превышение женщин над мужчинами в России на 10 миллионов далеко не так фатально, потому что наблюдается в основном в старших возрастах - после 29 лет и, соответственно, на демографическую ситуацию сильно не влияет. К этому периоду большинство нашего населения вступает в брак.
Хотя, конечно, предотвратимая смертность мужчин в последующие трудоспособные годы по понятным причинам сказывается на демографии.
Есть схожая проблема и в Китае. Там количество мужчин трудоспособного возраста на 40 миллионов превышает количество женщин. Причём возникла эта ситуация искусственно, из-за политики селективных абортов. Большинство супружеских пар в Китае, имея разрешение на рождение только одного ребёнка (что, конечно, является прямым геноцидом и современной формой фашизма), выбирают рождение мальчика, будучи традиционно патриархально настроенными. Это и ведёт к огромным перекосам в демографической структуре китайского общества.
Ну, в пропорциональном отношении для Китая такой разрыв, вероятно, всё-таки не слишком ощутим?
- ...Зато он ощутим для нас, поскольку мы с Китаем соседи. Вопрос в том, куда в поисках невест ринется избыточная масса мужского населения Китая - для России отнюдь не праздный. Я думаю, что в соседние страны, в том числе и в поисках хорошей жизни. Либо произойдёт война. Когда рождается больше мальчиков, начинаются войны - это историческая константа. И третий вариант. Не исключено, что в Китае произойдёт серьёзное распространение гомосексуальной практики в этой среде.
А откуда, кстати, эта разница в нашей стране? Эхо Великой Отечественной войны?
- Нет. "Эхо войны" закончилось ещё в конце 1980-х. Этот разрыв - следствие высокой смертности мужчин в трудоспособном возрасте, употребление ими алкоголя, наркотиков, рискованного поведения за рулём, самоубийств, убийств и так далее.
Перейдём к ещё одному фактору демографии - абортам. "Четыре поколения наших врачей "заточены" на детоистребление", - как-то заметили Вы. Фраза, признаться, радикальная. Понятно, что аборты демографическую ситуацию не улучшают, но при чём здесь врачи?
- Врачи здесь ни при чём. Я не обвинял непосредственно врачей. Они лишь являются заложниками той кровавой системы, которая досталась нам от прежнего режима. Вы в курсе, что СССР первым в мире в 1920 году узаконил аборты? Остальные страны сделали это спустя 40-50 лет. Причём первыми были страны именно социалистического лагеря: Венгрия, Чехословакия, Румыния, Болгария, а США, Англия, Голландия, Франция и многие другие либеральные государства сделали это позже них.
На сегодняшний день из 220 стран мира, по которым имеется соответствующая статистика, только в 55 разрешены аборты. Причём далеко не во всех странах аборты разрешены в таком либеральном виде, как в России. Поэтому я и говорю, что 4 поколения наших врачей из-за той системы медицинского образования, которая у нас существует, и «заточены» на детоистребление. Ведь сегодня молодой специалист, который хочет в будущем состояться как акушер-гинеколог, обязан во время учёбы в соответствии с квалификационными требованиями делать аборт, иначе его не аттестуют. Мало того, что это фактически насилие над конкретным человеком, это и деформация психики будущего специалиста.
Или: в ряде стран абортарии и отделения родовспоможения разделены. И это правильно. Не могут в одних и тех же стенах идти борьба за жизнь недоношенного ребёнка и проводиться искусственные роды, которыми фактически является аборт на позднем сроке.
Можете привести пример, как решается проблема абортов в странах цивилизованного мира?
- Могу. Венгрия - прекрасный пример в этом отношении. Правящая партия «Фидес» недавно внесла изменения в Конституцию этой страны, которые поддержало практически большинство венгерского населения, суть которых состоит в том, что начало человеческой жизни в Венгрии теперь законодательно признано с момента зачатия человека, что, естественно, кардинально меняет отношение к абортам и соотносится с научными данными по этому вопросу. Кстати, эта норма прописана и в главном законе Германии, Чехии, Польши, Ирландии, Мальты и многих других стран. В результате, к примеру, в Ирландии на сегодня самая лучшая демографическая ситуация в Европе. Даже лучше, чем в мусульманской Албании. Ну и к слову, брак в Венгрии по Конституции отныне рассматривается исключительно как союз мужчины и женщины, что исключает различные его интерпретации, в том числе и антидемографические, и антисемейные.
Конечно, эти меры вызывают нарекания среди евробюрократов. И это не удивительно. Ведь именно они лоббируют усыновление детей гомосексуалистами и в целом отмену таких понятий, как семья, возводя на её место какие-то суррогаты, явно препятствующие позитивному демографическому развитию многих стран Европы. И, между прочим, задачей упомянутого вами Московского международного демократического саммита было как раз поддержать Венгрию в её начинаниях.
"Социальная патология типа гей-клубов и движения Child-free может быть элементом "холодной демографической войны"
Играет ли роль в демографических процессах урбанизация, рост которой в России фиксирует всё та же перепись-2010?
- Фиксирует, но не очень значительный, правда. Всего на 1 %. 73 % населения у нас живёт в городах, а 27 % формально проживает в сельской местности. Но эта статистика не отражает реальности.
На мой взгляд, более 80 % населения России так или иначе вовлечено в городское производство, в городскую индустрию не только посредством жизни в городе, но и посредством работы в нём, в том числе и вахтовым методом занятости, и в других иных формах. Многие сёла за счёт укрупнений переходят в нишу городских поселений. И всё это очень плохо с точки зрения воздействия на рождаемость.
В этом контексте есть две закономерности. Во-первых, рождаемость начала снижаться именно в городах. Во-вторых, снижаться она начала в наиболее обеспеченных группах населения. Это объясняет негативную роль городов в процессе демографической деградации и полностью разбивает миф о материальных причинах падения рождаемости. Но это, конечно, не означает, что если мы сегодня снизим уровень жизни населения, то тем самым добьёмся повышения рождаемости в стране. Тут нет прямой корреляции, здесь она сложна и многоступенчата. К примеру, у нас одинаково мало рожают и богатые, и бедные, а в Афганистане одинаково много рожают и бедные, и богатые. Большую роль в этой ситуации играет религиозный фактор, традиции, культура. Но, повторяю, урбанизация однозначно является детонатором, который закладывается под рождаемость конкретной популяции.
Чем это объясняется?
- Целым рядом обстоятельств. В городах всегда менее просторные условия для жизни. Естественно, что в бетонных пятиэтажных депрессивных коробках серого цвета нет никаких условий для размножения. Если люди там и размножаются, то скорее вопреки своим условиям жизни, чем благодаря им. Так что даже по этой причине очень сильно затрудняется реализация даже самых небольших репродуктивных намерений.
В городах выше уровень стрессов. Всё, что происходит в городах, начиная с пробок, заканчивая потоком агрессивной информации, включая рекламу, конечно, отбивает желание размножаться. Многие попадают в щупальца разврата, который в городах сегодня шагает победным шествием. Ну и город, в отличие от сельской местности, - это зона, лишённая традиций. Живёт в городах всегда население менее религиозное, что тоже негативно сказывается на рождаемости.
Вы же не призываете население России во имя размножения сломя голову селиться в деревнях?
- Нет, конечно. Речь идёт о принципиальной смене типа поселения и внешнего вида нашего жилья, его параметров. Если выделить достаточный материальный ресурс, полностью изменить стратегию расселения людей и тип жилищных поселений, то с использованием средств современных дистанционных коммуникаций, можно организовать вполне хорошо работающий класс домашних хозяев, мужчин и женщин, которые будут заняты не только выращиванием помидоров, но и высокими технологиями, в том числе. И это будет прорыв и в экономике, и в демографическом развитии.
Может ли демография быть инструментом холодных войн в международной политике?
- Я уверен, что сегодня так и есть. Прежде всего, я имею в виду распространение социальной патологии. Те же гей-клубы. То же Child-free - родившееся на Западе движение, призывающее к отказу от деторождения. Не сказать, что пока оно сильно распространено в России, но это, конечно же, угрожающая тенденция. Высшая точка эгоцентризма, прикрытая молодёжной субкультурой и псевдофилософией. И я думаю, что это как раз одна из форм демографической войны, которая, возможно, намеренно инспирируется в ряд стран, выступающих для кого-то геополитическими конкурентами. Недаром и политика одного ребёнка была внедрена в Китае. Очень тщательно её "обкатывали" и на Латинской Америке, и на Индии, где доходило даже до принудительной стерилизации, отчего у правительства Ганди были большие проблемы, а в Латинской Америке слетел режим Фукимори.
Нет ли в Ваших словах противоречия? Ведь Вы сами сказали, что зарождаются эти негативные для демографии явления на Западе?
- Дело в том, что некоторая часть влиятельных субъектов США, экспортируя подобные вещи, у себя проводят совершенно другую политику. Известна программа Буша-младшего, на которую в США были выделены миллиарды долларов, которая ориентирует молодое население на сохранение беременности, на воздержание от рисковых внебрачных половых отношений, на супружескую верность и многодетную семью. В рамках этой программы дан карт-бланш традиционным религиозным конфессиям и общественным организациям, которые проповедуют именно такую идеологию и такой позитивный демографический императив. И это даёт хорошие результаты. Например, уровень подростковой беременности в Америке сегодня оказался самым низким за последние 70 лет.
У нас же ситуация обратная. В том числе и из-за, я бы сказал, чиновничьего предательства, и потому, что все явления социальной патологии хорошо финансируются, а также являются "правилом хорошего тона". Причём не только в России, но и во многих других странах. И даже в ООН - которая почему до сих пор боится перенаселения Земли. Хотя понятно, что сегодня мир катится к совершенно другой тенденции. К глобальной депопуляции. Поскольку уже 42 % населения планеты живёт в зоне, где отсутствует замещение поколений, элементарное воспроизводство населения. И раз даже такие демографические лидеры, как Китай и Индия, за последние 40 лет сократили свою рождаемость более чем в 3-4 раза, хорошего демографического будущего человечеству ждать не приходится.
